Беспомощность прокуратуры и неэффективность борьбы с коррупцией в нашей (но не только) стране, объясняется ее зависимостью, «встроенностью» в систему исполнительной власти – трудно ожидать ее эффективности в борьбе с коррупцией в той системе, частью которой она сама же и является.

В рамках любой системы (государство — это лишь частный случай) контролирующий орган может быть эффективен только при условии его независимости от подконтрольных лиц и структур.

 

Чиновник не будет соблюдать пусть самые распрекрасные конституционные или законодательные положения просто потому, что они есть, они прекрасны и должны соблюдаться. Они будут соблюдаться, если есть другие, независимые от него, чиновники, желающие построить свою карьеру и удовлетворить собственное тщеславие на выявлении нарушений закона и наказании виновных, и обладающие необходимыми к этому полномочиями. Это и есть практический, а не декларативный механизм конституционных гарантий. Если позволить первому назначать или увольнять второго, то он превратится в фикцию. В единой системе эффективного контроля быть не может, ибо рука руку моет, а ворон ворону глаз не выклюет.

 

Органы, отвечающие за борьбу с преступностью вообще, организованной преступностью и коррупцией в органах государственной власти, в частности и особенности, за проведение досудебного следствия, поддержание государственного обвинения в суде (условно назовём их в своей совокупности прокуратурой, вне зависимости от того, как они называются в тех или иных странах), должны быть независимы от системы исполнительной власти, а для этого они должны находиться вне её. Понятно, что они должны быть равным образом независимы также и от законодательной, и от судебной власти, но от исполнительной власти прежде всего, поскольку именно там осваиваются (и присваиваются) основные бюджетные средства, и именно глава исполнительной власти (президент / председатель правительства / глава государства) – при отсутствии противовесов во властном поле –  имеет тенденцию к превращению в полновластного диктатора.

Иными словами, прокуратура должна представлять собой совершенно отдельную ветвь власти – контролирующую (правоохранительную) власть. И ни в коем случае, прокуратура – вопреки печальной русской традиции – не должна быть «государевым оком»!

Назначение генерального прокурора главой государства (председателем правительства, президентом) или парламентом по представлению президента, возможность для президента отправить генерального прокурора в отставку – это абсурд и нонсенс.

Генеральный прокурор не только не должен быть подотчётен или любым иным образом зависим от президента, он должен быть равен ему по своему статусу, т.е. стоять на той же ступени, что и президент (собственно, именно только такое равенство и может быть залогом и гарантией его независимости). Оптимальным вариантом доведения этой простой мысли до логического конца, а, значит, и до максимальной эффективности контрольных и антикоррупционных функций прокуратуры, является избрание генерального прокурора в ходе прямых, равных выборов всем населением страны, причём выборы прокурора и президента (если последний выбирается напрямую населением, хотя как раз это вовсе не обязательно) должны быть максимально разнесены во времени, а совмещение этих должностей запрещено.

Кроме того, избираемость и, соответственно, ответственность только перед избирателями должна быть обеспечена и на региональном и на местном уровнях прокуратуры: избираться населением должны и прокуроры регионов (субъектов Федерации, выражаясь современным жаргоном), будучи тем самым равны по своему статусу главе исполнительной власти региона (губернатору), и прокуроры административных единиц ниже региона.

Поскольку избранное лицо отвечает только перед своими избирателями (=несёт политическую ответственность) и у него не может быть никакого начальника, избранные на региональном и местном уровне прокуроры не должны быть подотчётны (или иным образом зависимы) не только главам исполнительной власти соответствующего уровня, но и вышестоящим прокурорам, т.е. они не должны образовывать единой сверху донизу системы прокураторы (как сейчас).

Именно такая, избираемая на каждом уровне (федеральном, региональном, локальном) непосредственно населением, контролирующая власть будет являться (вместе со свободной от государственного влияния прессой) самым эффективным инструментом одновременно и борьбы с коррупцией, и противостояния авторитарным поползновениям президента (председателя правительства, главы исполнительной власти, главы государства, как ни назови).

​

Ещё один аспект: в нашей реальности суд оказывается в кармане исполнительной власти и склонен поддакивать прокурору (который плоть от плоти исполнительной власти, её неотъемлемая часть). Суд в своём противостоянии исполнительной власти слабая сторона и в России утратил всякую самостоятельность, превратившись в часть карательной системы, поэтому так низок процент оправдательных приговоров. Однако в предлагаемой концепции, суду будет противостоять не единая, как монолит, исполнительная власть (в руках которой силовые структуры, экономика и уголовное преследование), а всего-навсего прокурор. Причём, даже не единая сверху до низу прокуратура (как сейчас), а избираемые на каждом уровне (федеральном – региональном – местном) прокуроры, каждый из которых сам за себя и со своей (географической) зоной ответственности. Таким образом, независимая (от вертикали исполнительной власти)  прокуратура и выступит дополнительной гарантией независимости суда. Прокурору подчинить себе суд будет фактически невозможно, ведь за тем чтобы этого не произошло, будет ревниво следить та самая исполнительная власть, для которой независимый от прокурора суд – это гарантия защиты от сфабрикованных антикоррупционных дел. В свою очередь исполнительной власти подмять под себя суд будет сложно, потому что этого не дадут сделать прокуроры, для которых независимый суд – это гарантия того, что основанные на реальной доказательной базе дела закончатся обвинительным приговором, а не будут спущены на тормозах. В этом и состоит смысл дробления монолитной сейчас исполнительной власти. Разделение единой ныне исполнительной власти, которая вся замыкается на бесконтрольного президента, обладающего императорскими полномочиями, дробление государственной власти на функциональные блоки, приведёт как к взаимоконтролю различных её частей, которые будут сдерживать друг друга и являться противовесами друг по отношению к другу.

В настоящее время, мало того, что карманные суды озвучивают тот приговор, который им спускают сверху из высоких кабинетов, так и сами дела фабрикуются по указке сверху. И прокуроры, и судьи – только марионетки в этом маппет-шоу.

Независимость прокуратуры (от вертикали исполнительной власти) приведёт к реальной состязательности процесса в суде и повысит роль адвокатуры. Сейчас адвокат бьётся как муха об лёд, потому что против него выступает не только прокурор (за спиной которого печально известная вертикаль), но и суд.

Помимо этого, избрание генерального прокурора на всеобщих, а региональных прокуроров – на региональных выборах будет означать политизацию до сих пор неполитической и несамостоятельной фигуры прокурора и выдвинет в центр общественного внимания (сделав основным предметом дискуссии в предвыборный период) вопросы борьбы с преступностью, вообще, и коррупцией, в частности, поскольку именно по результативности этой борьбы будет оцениваться эффективность его деятельности, а сам он будет находиться в постоянном противоборстве как с президентом / руководителями регионов, соответственно, так и с претендентами на должность прокурора, которые будут подвергать деятельность действующего прокурора критике, обещая еще большую эффективность на этом посту.

​

Избрание прокурора населением будет лучшим вариантом, чем назначение его сверху по той простой причине, что именно население чувствует в конечном счёте на собственной шкуре последствия такого выбора (вкл. безопасность, уровень преступности, коррупции), в то время как вышестоящий чиновник (вышестоящий прокурор, президент) этих последствий не ощущает, у него другие критерии выбора – ему важна личная лояльность назначаемых им подчинённых. Поэтому назначенный сверху чиновник работает на начальника, назначившего его, а избранный чиновник работает на избирателей, которые его выбрали. Как говорится, почувствуйте разницу.

​

Данный тезис представляет собой меру по углублению разделения властей.

​

​(Если вы согласны с изложенным, поделитесь ссылкой на сайт с теми, кому может быть интересно)

​