Демократия является оптимальным способом государственного устройства вовсе не потому, что большинство всегда право (это совершенно не так), а потому, что, приняв в ходе выборов то или иное решение, избиратели ощутят на себе его последствия, и при следующих будут иметь шанс исправить ошибку. Таким образом, демократия подразумевает не только политическую ответственность избранных лидеров перед избирателями, но и ответственность (в форме естественных последствий) избирателей за принятые в ходе выборов решения (вкл. отказ от участия в выборах, который, по сути, является одним из вариантов участия в них подобно тому, как ноль – это лишь частный случай множества). В ходе выборов и референдумов граждане принимают ключевые политические решения, могут наблюдать результат (на собственном горьком опыте) и имеют возможность внести корректировки при следующем раунде демократического волеизъявления.  В этой способности к обновлению, саморазвитию, гибкости и адаптации и состоит огромная жизненная сила демократии, в отличии от ригидности авторитарных и тоталитарных режимов, замкнутых на одного человека (авторитаризм) или одну идеологию (тоталитаризм).

​

Однако если заложить в конституцию лишь механизм выборности власти, забыв о гарантиях её сменяемости, то это оставит лазейку к многолетнему и бессменному замещению выборных должностей как в результате вполне демократических выборов (действующий политик опирается на искреннюю поддержку благодарных избирателей), так и в результате более или менее убедительной их имитации (действующий политик бессовестно пользуется административным ресурсом). Цикл обновления власти будет нарушен и в том, и в другом случае. А отсутствие обновления – это застой, что плохо вне зависимости от причин.

​

Рискну утверждать, что обновление (сменяемость) продуктивно само по себе, даже когда происходит в результате некой внутренней недемократической ротации: фигурально выражаясь, череда регулярно сменяющих друг друга автократов – лучше, чем один многолетний автократ. Многолетний же демократически избранный лидер может с лёгкостью превратиться в автократа.

 

В этом контексте принципиально важно, чтобы время полномочий на должностях, замещаемых на основе выборов, было абсолютно и недвусмысленно ограничено, а тем самым закрыт путь к бессменному и многолетнему исполнению властных полномочий даже вполне демократическим путём (в результате честной победы на выборах). Если обеспечить лишь выборность, забыв о гарантиях сменяемости, то привыкший к авторитаризму народ просто выберет себе очередного вождя и окружит его посмертным обожанием. Таким образом, демократический порядок формирования власти сам по себе, в отсутствие прямого запрета на бессрочное замещение высших постов – ещё не гарантия демократии.

​

Никакие пусть самые демократические процедуры не должны допускать даже самую малую возможность остаться у власти дольше установленного срока, ибо если саму такую возможность допустить, то обеспечить собственное переизбрание, уже находясь у руля власти – это дело техники. Нет никакого сомнения в демократическом характере многолетнего нахождения на высших постах Ф.Д. Рузвельта, Маргарет Тэтчер, Конрада Аденауэра и Гельмута Коля, но, думается, что это отнюдь не пример для подражания (тем более, с учётом нашего исторического анамнеза).

​

Важно также понимать (и это должно быть ясно написано в конституции), что никакие личные качества, а также заслуги и достижения на высоком посту не могут служить основанием или оправданием сверхсрочного и, тем более, бессрочного нахождения у власти (и – нет, я не поклонник Ли Куан Ю).

 

Это обеспечит обновление власти и придаст долговременную стабильность системе (в отличие от стабильности кратковременной – в течение срока полномочий одного лица, которая обычно используется как аргумент в пользу авторитарного правления).

Интересно, что идея ограничения максимального срока полномочий лиц, избранных на высшие государственные должности, родилась много позже самой демократии, а принцип этот еще не рассматривается как неотъемлемый её атрибут, без которого самой демократии, строго говоря, и нет. Кроме того, формулировки данного принципа, даже когда он формально присутствует в конституции, иной раз столь неуклюжи, что сводят его эффективность фактически к нулю (знаменитое «подряд», делающее возможным занятие должности неограниченное количество сроков, если только они не «подряд»).

​

Абсолютно недвусмысленное и категорическое ограничение максимального срока нахождения на высших государственных должностях, по исчерпании которого должна наступать «политическая смерть», следует осознать как неотъемлемое условие и необходимую гарантию всякого демократического государства.

​

Под «политической смертью» я понимаю полный и посмертный запрет для соответствующего лица заниматься любой политической деятельностью общенационального (федерального в федеративных государствах) масштаба, в том числе и прежде всего, выдвигать свою кандидатуру на выборах общенационального (федерального) уровня и занимать любые должности во властных структурах общенационального (федерального) уровня (думается, что если бывший президент пожелает стать губернатором и главой муниципального образования, т.е. пойдёт «на понижение», чтобы не скучать на пенсии, здесь большой беды не будет).

​

Парадокс состоит в том, что такое ограничение, исключая из круга возможных претендентов на должность тех, кто исчерпал свой лимит нахождения у власти, формально, на первый взгляд, ограничивает выбор для избирателя, а тем самым, казалось бы, и саму демократию, но, вместе с тем, является необходимой её гарантией.

​

Можно предложить следующую формулировку: "Запрещается занятие любых высших государственных должностей в федеральных или региональных органах власти в течение более чем двух полных или неполных сроков в общей сложности".

​

И Бог с ними, пусть они будут не подряд – как раз это не важно, но принципиально важно, чтобы их было категорически ограниченное количество (напр., два; три, уже, пожалуй, слишком). И важно также, чтобы речь шла именно о двух полных или неполных сроках, потому что иначе завтра вам скажут, что президент ушёл в отставку до истечения своего предыдущего срока или занял его в силу тех или иных причин не с самого начала, а, значит, сроком его пребывание на посту до сих пор в смысле данной статьи и в полной мере считать нельзя – ограничение «два срока» к «полусрокам» и «недосрокам» неприменимо. Ну, вы понимаете.

​

Как дополнительный ресурс обеспечения сменяемости власти видится также присяга, принимаемая при вступлении в должность: присяга должна содержать торжественное и публичное обещание не только и не столько добросовестно выполнять свои обязанности etc. etc., но и обещание уйти, и даже прежде всего, обещание уйти не позже, чем по истечении максимально возможного срока нахождения на соответствующем посту. Это куда более важно, чем довольно бессодержательная клятва соблюдать конституцию и служить народу (не дай Бог «до последнего вздоха»), поскольку представляет собой не демагогию, какую обычно содержат торжественные присяги (кто знает наверняка, что такое «добросовестно выполнять обязанности президента»?), а обещание совершения конкретного действия, выполнение или невыполнение которого есть всем очевидный и бесспорный факт. Невыполнение данного обещания ставит соответствующее должностное лицо вне закона – оно явным образом утрачивает свою легитимность.

 

​(Если вы согласны с изложенным, поделитесь ссылкой на сайт с теми, кому может быть интересно)

​

​